нагорела;
Стоит богов домашних лик
  В кивоте небогатом,
И бледный теплится ночник
  Пред глиняным пенатом.

Главою на руку склонен,
  В забвении глубоком,
Я в сладки думы погружен
  На ложе одиноком;
С волшебной ночи темнотой,
  При месячном сиянье,
Слетают резвою толпой
  Крылатые мечтанья,

И тихий, тихий льется глас;
  Дрожат златые струны.
В глухой, безмолвный мрака час
  Поет мечтатель юный;
Исполнен тайною тоской,
  Молчаньем вдохновенный,
Летает резвою рукой
  На лире оживленной.

Блажен, кто в низкий свой шалаш
  В мольбах не просит Счастья!
Ему Зевес надежный страж
  От грозного ненастья;
На маках лени, в тихий час,
  Он сладко засыпает,
И бранных труб ужасный глас
  Его не пробуждает.

Пускай ударя в звучный щит
  И с видом дерзновенным,
Мне Слава издали грозит
  Перстом окровавленным,
И бранны вьются знамена,
  И пышет бой кровавый —
Прелестна сердцу тишина;
  Нейду, нейду за Славой.

Нашел в глуши я мирный кров
  И дни веду смиренно;
Дана мне лира от богов,
  Поэту дар бесценный;
И муза верная со мной:
  Хвала тебе, богиня!
Тобою красен домик мой
  И дикая пустыня.

На слабом утре дней златых
  Певца ты осенила,
Венком из миртов молодых
  Чело его покрыла,
И, горним светом озарясь,
  Влетела в скромну келью
И чуть дышала, преклонясь
  Над детской колыбелью.

О, будь мне спутницей младой
  До самых врат могилы!
Летай с мечтаньем надо мной,
  Расправя легки крылы;
Гоните мрачную печаль,
  Пленяйте ум… обманом,
И милой жизни светлу даль
  Кажите за туманом!

И тих мой будет поздний час;
  И смерти добрый гений
Шепнет, у двери постучась:
  «Пора в жилище теней!..»
Так в зимний вечер сладкий сон
  Приходит в мирны сени,
Венчанный маком и склонен
  На посох томной лени…



Мое завещание друзьям

Хочу я завтра умереть
И в мир волшебный наслажденья,
На тихой берег вод забвенья,
Веселой тенью отлететь…
Прости навек, очарованье,
Отрада жизни и любви!
Приближьтесь, о друзья мои,
Благоговенье и вниманье!
Певец решился умереть.
Итак, с вечернею луною,
В саду нельзя ли дерн одеть
Узорной белой пеленою?
На темный берег сонных вод,
Где мы вели беседы наши,
Нельзя ль, устроя длинный ход,
Нести наполненные чаши?
Зовите на последний пир
Спесивой Семелеи сына,
Эрота, друга наших лир,
Богов и смертных властелина,
Пускай веселье прибежит,
Махая резвою гремушкой,
И нас от сердца рассмешит
За полной пенистою кружкой.
Пускай игривою толпой
Слетят родные наши музы;
Им первый кубок круговой,
Друзья! священны нам их узы;
До ранней утренней звезды,
До тихого лучей рассвета
Не выйдут из руки поэта
Фиалы братской череды;
В последний раз мою цевницу,
Мечтаний сладостных певицу,
Прижму к восторженной груди.
В последний раз, томимый нежно,
Не вспомню вечность и друзей;
В последний раз на груди снежной
Упьюсь отрадой юных