и чудо соития, происходящее по пословице: один ум хорошо, а два лучше, только применительно к телам.

Если жениться на первой пизде, она может стать надежным убежищем и не позволит дальнейших открытий, вроде два тела хорошо, а три лучше. Если жить обособленно от других семей и всяческих женщин, то есть, если образ жизни твоей делает первую пизду также и последней, то ослабление похоти привычкой, а потом годами не вызовет у тебя ни удивления, ни сожаления. Эти вехи жизни пройдут незамеченными, поскольку жизнь твоя насытилась одной пиздой и не познала способа поддерживать похоть на высшей точке, меняя пизды. Тебе кажется, что ты научился обманывать время, не давая своим чувствам стареть, ибо всякая новая пизда вновь превращает тебя в юношу. Но волшебство сие не дается безвозмездно. Семейственная жизнь такого человека быстро отнимает у него молодость желаний, которую он умудрялся поддерживать, будучи холостым.

Ему, изнеженному разнообразной изощренной пищей, теперь приходится довольствоваться пусть прекрасным, но единственным блюдом, подаваемым ему еженощно.

По счастью, ебля не еда и без неё можно прожить по многу дней, не умерев от голода. Поэтому я через несколько недель после женитьбы воскрешал похоть не разнообразием пизд, а простым отказом на несколько ночей от пизды единственной. Другими словами, моя увядшая похоть могла расцвести в ту же ночь от новой пизды или через три ночи от пизды Н.

Замедленно возрождающаяся похоть к законной пизде слабеет не только в силе, но и в красках, которые уже никогда не возвращаются в полной мере.

Чем больше женщин имел в холостой жизни, тем большая жертва от тебя требуется после женитьбы, а значит тем сильнее ты должен любить, чтобы эта жертва не была тебе в тягость. В жертве этой и заключается кара за беззаконную еблю. Я думал, что кары можно избежать, имея любовниц. Но тогда неминуемо распадается семейственная жизнь, основанная на уважении супругов.

Вместо того, чтобы увезти Н. в Михайловское, я всё оттягивал отъезд, чтобы быть поближе к борделям и свету, и радостно хватался за вялое сопротивление Н.

В результате она потеряла ко мне уважение, не говоря об интересе, и остаётся верной лишь из чувства собственного достоинства.

* * *

Увидев пизду впервые, я испытал не столько тягу проникнуть в неё, сколько благоговение перед ней. Прежде чем ткнуться в неё хуем, я, влекомый неведомой силой, поцеловал её, и наградой за этот порыв было познание её вкуса и аромата.

С тех пор у меня создался ритуал - всякую новую пизду я прежде всего целую.

Часто поцелуй затягивается, пока она не кончит.

У меня никогда не было желания говорить о пизде брезгливо или грязно, и мне было удивительно ещё в Лицее слышать непочтительные, пренебрежительные слова о ней. Многие гусары во всеуслышание заявляли о своем отвращении к запаху пизды. Я горячо вступался за неё, и все сулили мне большое будущее, помимо поэтического. Для меня всякая пизда была и есть святыня, принадлежит ли она светской даме или дешевой бляди.

Помимо похоти и благоговения, пизда всегда вызывает во мне умиление, подобное тому, которое испытываешь, глядя на маленького ребенка, котенка или щенка. Я думаю, что исток умиления к младенцам, лежит в их недавнем пребывании в пизде. Она дает волшебный отсвет на всё, только что побывавшее в ней, Как я завидую моему хую, которому выпало счастье забираться в сердце пизды. 0, если бы я мог залезть в её глубины языком, носом, глазами!

* * *

Не в силах быть верным жене, я