же.

— Поживите пока с нами, а там видно будет, — говорила она, успокоившись после первых излияний. — Слава богу, свет не клином сошелся. Не пропадешь и без отцовских капиталов. Ох, через золото много напрасных слез льется! Тоже видывали достаточно всячины!

Харитона Артемьевича не было дома, — он уехал куда-то по делам в степь. Агния уже третий день гостила у Харитины. К вечеру она вернулась, и Галактион удивился, как она постарела за каких-нибудь два года. После выхода замуж Харитины у нее не осталось никакой надежды, — в Заполье редко старшие сестры выходили замуж после младших. Такой уж установился обычай. Агния, кажется, примирилась с своею участью христовой невесты и мало обращала на себя внимания. Не для кого было рядиться.

— Ну, а что зелье-то наше? — сурово спросила ее Анфуса Гавриловна, — она все больше и больше не любила Харитину.

— Ничего… Два новых платья заказала да соболий воротник велела переделать.

— Наказал меня господь дочкой, — жаловалась Анфуса Гавриловна зятю. — Полуштофова жена модница, а эта всех превзошла. Ох, плохо дело, Галактион!.. Не кончит она добром.

Вечером, когда уже подали самовар, неожиданно приехала Харитина. Она вошла, не раздеваясь, прямо в столовую, чтобы показать матери новый воротник. Галактион давно уже не видал ее и теперь был поражен. Харитина сделалась еще красивее, а в лице ее появилось такое уверенное, почти нахальное выражение.

— А, деревенская родня приехала! — здоровалась Харитина с гостем, по своему обыкновению глядя прямо ему в лицо. — Надолго ли?

— Не знаю, как поживется.

— Оставайся на святки. Будем веселиться напропалую.

— Это у тебя веселье только на уме, — оговорила мать. — У других на уме дело, а у тебя пустяки.

— Что же, мамаша, не всем умным быть.

— Да ты сядь, не таранти. Ох, не люблю я вот таких-то верченых! Точно сорока на колу.

— Что же, я и разденусь. Хотела только показать вам, мамаша, новый воротник. Триста рублей всего стоит.

Харитину задело за живое то равнодушие, с каким отнесся к ней Галактион. Она уже привыкла, чтобы все ухаживали за ней. Снимая шубку, она попросила его помочь.

— Не умеешь помочь раздеться, увалень! — пошутила она. — Привык с деревенскими бабами обращаться!

На Галактиона так и пахнуло душистою волной, когда он подошел к Харитине. Она была в шерстяном синем платье, красиво облегавшем ее точеную фигуру. Она нарочно подняла руки, делая вид, что поправляет волосы, и все время не спускала с Галактиона своих дерзких улыбавшихся глаз.

— Что, хороша? — сказала она и засмеялась.

— Перестань ты, бесстыдница! — заворчала Анфуса Гавриловна. — Хоть и зять, а все-таки мужчина. Что руки-то задираешь, срамница?

— Я в корсете, мамаша.

Галактион опустил глаза, чувствуя, как начинает краснеть. Ему как-то вся кровь бросилась в голову. Агния смотрела на него добрыми глазами и печально улыбалась. Она достаточно насмотрелась на все штуки сестрицы Харитины.

— Ну, а что твоя деревенская баба? — спрашивала Харитина, подсаживаясь к Галактиону с чашкой чая. — Толстеет? Каждый год рожает ребят?.. Ха-ха! Делать вам там нечего, вот и плодите ребятишек. Мамаша, какой милый этот следователь Куковин!.. Он так смешно ухаживает за мной.

— Да будет тебе! — сердито крикнула Анфуса Гавриловна. — Не пристало нам твои-то гадости слушать… Постыдилась бы хоть Галактиона.

— Что мне его стыдиться, мамаша? Дело прошлое: я была в него сама влюблена. Даже отравиться хотела. И он…

— Будет! Перестань, срамница!

Анфуса Гавриловна