преподавателями, был хорошо знаком; он принял на себя звание члена попечительного совета гимназии{459}. Одно время А.П-ч как бы взял под свое покровительство ялтинских греков. Греки, "аутские греки", были его соседи. В старое, впрочем не /460/ очень давнее, время Аутка была деревней, населенной греками. В Аутке была и греческая церковь. Умирая, многие греки, люди вообще очень привязанные к церкви, оставляли "на помин души" земельные участки. Когда Ялта стала быстро заселяться, Аутка соединилась с Ялтой и вошла в черту города. И мало-помалу греки были вытеснены дальше, на гору, в так называемую Верхнюю Аутку. Греческая церковь, находившаяся в Нижней Аутке, стала считаться русской, священников к ней посвящали русских, и богослужение совершали в ней уже на славянском языке. Греческой же осталась небольшая, невзрачная, даже не каменная, а деревянная церковка св. Феодора Тирона в Верхней Аутке. Она к тому же не была самостоятельна, а приписана к русской церкви.

И к тому времени, как Чехов поселился в Аутке, между греками и русскими шли острые споры по случаю назначения новых священников, перестройки церквей, относительно церковного имущества и пр. Представители греков во главе со священником явились к Чехову и просили его взять на себя защиту их дела. А.П-ч согласился на их просьбу, принял в деле большое участие, был с документами, которые они дали ему, у архиерея. Противная партия не понимала, отчего он хлопочет, была раздражена и толковала, что он сам грек, потому и хлопочет за греков.

К нашей школе А.П-ч относился очень тепло. С удовольствием о ней слушал, расспрашивал и смеялся разным маленьким анекдотам, которые у нас нередко случались. Ученицы школы были большею частью дети тех же аутских греков и жили на той же улице, что и он. Почти всё это были бедные дети.

А.П-ч как-то зашел в школу, спросил учителя. Его не было. Тут-то девочки в первый раз и познакомились с писателем. Потом он постоянно встречал их на улице, маленьких, с большими связками книг, и заговаривал с ними. И иногда, прибежав в школу, дети с восторгом сообщали, что Чехов говорил с ними. Иной раз надо было послать А.П-чу книги. Попросишь снести их одну девочку, идут непременно две или три. Они любили бегать на "белую дачу", как в Аутке скоро прозвали чеховскую дачу, иногда ссорились из-за того, кому идти. Он давал им иногда гостинцы, присылал для них /461/ некоторые детские книжки. Раз предложил: "Напишите, какие книжки вам хотелось бы иметь в школе, я привезу их". И действительно, возвратившись из Москвы, он привез все книжки, которые были записаны. Приблизительно к этому времени относится приезд в Ялту Московского Художественного театра. Приезд московских артистов, да еще такого театра, был настоящим и большим праздником для города. Билеты раскупались нарасхват. Из чеховских пьес играли "Чайку" и "Дядю Ваню". Автор был в театре, его приветствовали взволнованно, радостно и шумно{461}.

5

Мне пришлось раза два докучать Антону Павловичу своими произведениями. Вот что высказал он в разное время по поводу писательства.

Я просил прочитать рассказ.

- Знаете, - начал он говорить, когда прочел, - прежде всего о начинающем писателе можно судить по языку. Если у автора нет "слога", он никогда не будет писателем. Если же есть слог, свой язык, он, как писатель, не безнадежен. Тогда можно рассуждать о других сторонах его писаний.

Он встал с моей тетрадью в руках и перегнул ее пополам.

- Начинающие писатели часто должны делать так: перегните пополам и разорвите