броситься и ужалить. Но несмотря на весь испуг. Норма смотрела ужасно злобно, хоть и дрожа всеми членами. Вдруг она медленно оскалила свои страшные зубы, открыла всю свою огромную красную пасть, приноровилась, изловчилась, решилась и вдруг схватила гада зубами. Должно быть, гад сильно рванулся, чтобы выскользнуть, так что Норма еще раз поймала его, уже на лету, и два раза всею пастью вобрала его в себя, всё на лету, точно глотая. Скорлупа затрещала на ее зубах; хвостик животного и лапы, выходившие из пасти, шевелились с ужасною быстротой. Вдруг Норма жалобно взвизгнула: гадина успела таки ужалить ей язык. С визгом и воем она раскрыла от боли рот, и я увидел, что разгрызенная гадина еще шевелилась у нее поперек рта, выпуская из своего полураздавленного туловища на ее язык множество белого сока, похожего на сок раздавленного черного таракана… Тут я проснулся, и вошел князь”.

— Господа, — сказал Ипполит, вдруг отрываясь от чтения и даже почти застыдившись, — я не перечитывал, но, кажется, я, действительно, много лишнего написал. Этот сон…
— Есть-таки, — поспешил ввернуть Ганя.
— Тут слишком много личного, соглашаюсь, то-есть собственно обо мне…
Говоря это, Ипполит имел усталый и расслабленный вид и обтирал пот с своего лба платком.
— Да-с, слишком уж собой интересуетесь, — прошипел Лебедев.
— Я, господа, никого не принуждаю, опять-таки; кто не хочет, тот может и удалиться.
— Прогоняет… из чужого дома, — чуть слышно проворчал Рогожин.
— А как мы все вдруг встанем и удалимся? — проговорил внезапно Фердыщенко, до сих пор, впрочем, не осмеливавшийся вслух говорить.
Ипполит вдруг опустил глаза и схватился за рукопись; но в ту же секунду поднял опять голову и, сверкая глазами, с двумя красными пятнами на щеках, проговорил, в упор смотря на Фердыщенка:
— Вы меня совсем не любите!
Раздался смех; впрочем, большинство не смеялось, Ипполит покраснел ужасно.
— Ипполит, — сказал князь, — закройте вашу рукопись и отдайте ее мне, а сами ложитесь спать здесь в моей комнате. Мы поговорим пред сном и завтра; но с тем, чтоб уж никогда не развертывать эти листы. Хотите?
— Разве это возможно? — посмотрел на него Ипполит в решительном удивлении. — Господа! — крикнул он, опять лихорадочно оживляясь, — глупый эпизод, в котором я не умел вести себя. Более прерывать чтение не буду. Кто хочет слушать — слушай…
Он поскорей глотнул из стакана воды, поскорей облокотился на стол, чтобы закрыться от