этого будуара и не находил, пока наконец явившийся по звонку человек не навел его на путь.

- Не надо. Поди! - послышалось из-за зелени.

Человек ушел.

Иван Савич прошел до камина и там, на полукруглом диване, обставленном трельяжем, отыскал невидимку. Она была, по-видимому, лет двадцати. Густые, темно-каштановые волосы спускались по вискам до половины щеки и прикрывали уши. Голубые глаза, маленький нос и еще меньше рот, свежесть лица - всё это ослепило Ивана Савича. Он уж не мог разобрать, в чем она была и как она сидела, - ничего.

Он почтительно поклонился.

- Наконец я у вас... - начал он робко, - неужели это правда? я как будто во сне.

Ему молча показали другой конец дивана.

"Вот как обрезала! - подумал Иван Савич, - ни слова! не то что Анна Павловна: та сейчас стала кокетничать и заговорила. А эта... о, да тут надо осторожно".

Она продолжала молчать. Иван Савич должен был опять заговорить. Он потерялся.

- Я насчет лошадки... - начал он чуть слышно, - пришел справиться... извините, что я... беспокою...

Больше у него не шло с языка, как он ни старался, точно как будто ему зашили рот.

- Да, мне человек сказывал, - отвечала она небрежно, - что вы хотите купить лошадь. Она не подходит под масть прочим моим лошадям, оттого я и велела ее продать.

- Кучер ваш говорит, что вы просите семьсот рублей... это очень...

- Дешево, хотите вы сказать? - перебила она еще небрежнее, - что ж делать! лошадь не стоит больше. Может быть, вам надо дороже и лучше... вы не церемоньтесь. Мне стоит сказать одно слово своим знакомым: графу Петушевскому, князю Поскокину, они бы сейчас избавили меня от этой лошади, лишь бы сделать мне удовольствие.

Иван Савич струсил.

- Точно-с, - начал он, - вы изволите правду говорить... Я не имею чести быть вашим знакомым; но, чтоб сделать вам удовольствие...

У него занялся дух; он на минуту остановился собраться с силами. Она выразительно посмотрела на него.

- Но, чтоб сделать вам удовольствие, - повторил он, - я... я... готов...

Она кивнула слегка головой и улыбнулась.

- Вы очень любезны! - сказала она.

Иван Савич ободрился. "Каково же, - подумал он, - ай да Ваничка! ловко, брат! Что скажет Вася? как же ей деньги отдать? ведь, чай, самой нехорошо. О! выдумал, выдумал еще ловчее!"

- Кому прикажете деньги отдать? - спросил он уже довольно твердым голосом.

- Если они с вами, то потрудитесь бросить их вон в ту рабочую корзинку; а если нет, то пришлите.

Иван Савич положил деньги в корзинку и стал раскланиваться.

- Куда же вы? - спросила она, - вы были так любезны. Я еще не успела поблагодарить вас; останьтесь пить чай со мной. Я вас не пущу.

Она взяла у него шляпу из рук и поставила с другой стороны подле себя. Она сделалась разговорчива и оставила небрежный тон.

- Садитесь поближе. Расскажите мне, давно ли вы здесь живете, чем вы занимаетесь?

- Я живу здесь четыре месяца, бываю в театре-с, читаю-с.

- Что вы читаете?

- Всё философические книги.

- А!

"Говорить ли ей, что мы кутим? - подумал Иван Савич, - нет! что я! Боже сохрани! ведь это не Анна Павловна".

- Вы изволите тоже читать книги? - спросил он, глядя на этажерку, уставленную книгами.

- Да, как же.

- Какие-с, позвольте спросить?

- Больше французские: теперь читаю "La duchesse de Чвтеауроуx".1 Вчера мне подарили прекрасный кипсек. Достаньте вон ту книгу.

Он проворно вскочил, взял книгу и подал ей. Она подвинулась к столику и открыла книгу.

- Посмотрите, какие гравюры. Да