Бугровым). Пыхтит, как локомотив, бакалейный человек! (Шлепает его по животу и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ IV

Анна Петровна, Глагольев 1, Венгерович 1, Войницев и Бугров.

Бугров (входя). Уф! Страсть как жарит! Перед дождем, знать.

Войницев. Вы из сада?

Бугров. Из сада-с...

Войницев. Софи там?

Бугров. Какая Софи?

Войницев. Моя жена. Софья Егоровна!44 Далее утрачен лист рукописи.

Венгерович 1. Я сейчас... (Уходит в сад.)

ЯВЛЕНИЕ V

Анна Петровна, Глагольев 1, Войницев, Бугров,

Платонов и Саша (в русском костюме).

Платонов (в дверях Саше). Пожалуйте! Милости просим, Молодая женщина! (Входит за Сашей.) Вот мы и не дома, наконец! Кланяйся, Саша! Здравствуйте, ваше превосходительство! (Подходит к Анне Петровна, целует у нее одну руку и потом другую.)

Анна Петровна. Жестокий, нелюбезный... заставлять ждать себя так долго? Ведь вы знаете, как я нетерпелива? Дорогая Александра Ивановна (Целуется с Сашей.)

Платонов. Вот мы и не дома, наконец! Слава тебе, господи! Шесть месяцев не видели мы ни паркета, ни кресел, ни высоких потолков, ниже даже людей... Всю зиму проспали в берлоге, как медведи, и только сегодня выползли на свет божий! Сергею Павловичу! (Целуется с Войницким.)

Войницев. И вырос, и пополнел и... черт знает чего только... Александра Ивановна! Батюшки, как пополнела! (Жмет Саше руку.) Здоровы? Похорошела и пополнела!

Платонов (пожимает руку Глагольеву). Порфирий Семенович... Очень рад вас видеть...

Анна Петровна. Как поживаете? Как живете-можете, Александра Ивановна? Да садитесь же, господа! Рассказывайте-ка... Сядем!..

Платонов (хохочет). Сергей Павлович! Он ли это? Господи! Где же длинные волосы, блузочка и сладенький тенорок? А ну-ка, скажите-ка что-нибудь!

Войницев. Я дурандас. (Смеется.)

Платонов. Бас, совершенный бас! Ну? Сядем... Подвигайтесь-ка, Порфирий Семеныч! Я сажусь. (Садится.) Садитесь, господа! Ф-ф-ф... Жара... Что, Саша! Нюхаешь?

Садятся.

Саша. Нюхаю.

Смех.

Платонов. Человечьим мясом пахнет. Прелесть что за запах! Мне кажется, что мы уже сто лет не видались. Черт знает, как долго эта зима тянется! А вон и мое кресло! Узнаешь, Саша? На нем шесть месяцев тому назад просиживал я дни и ночи, отыскивая с генеральшей причину всех причин и проигрывая твои блестящие гривеннички... Жарко...

Анна Петровна. Я наждалась, терпение потеряла... Здоровы?

Платонов. Очень здоровы... Надо вам доложить, ваше превосходительство, что вы и пополнели, и чуточку похорошели... Сегодня и жарко, и душно... Я уж начинаю скучать за холодом.

Анна Петровна. Как они оба варварски пополнели! Экий счастливый народ! Как жилось, Михаил Васильич?

Платонов. Скверно по обыкновению... Всю зиму спал и шесть месяцев не видел неба. Пил, ел, спал, Майн Рида жене вслух читал... Скверно!

Саша. Жилось хорошо, только скучно, разумеется.

Платонов. Не скучно, а очень скучно, душа моя. За вами скучал страшно... Как кстати для меня теперь мои глаза! Видеть вас, Анна Петровна, после долгого, томительнейшего безлюдья и сквернолюдья - да ведь это непростительная роскошь!

Анна Петровна. Нате вам за это папироску! (Дает ему папиросу.)

Закуривают.

Саша. Вы вчера приехали?

Анна Петровна. В десять часов.

Платонов. В одиннадцать видел у вас огни, да побоялся зайти к вам. Небось утомлены были?

Анна Петровна. И что б зайти! Мы до двух проболтали.

Саша шепчет Платонову на ухо.

Платонов. Ах черт возьми! (Бьет себя по лбу.) Вот память-то! Что же ты