мог? Ведь только ею жив!

И как я мог не побежать за нею!

О как я мог среди кровавых сеч

За справедливость и людское право,

Как инвалид, свои шаги беречь

И на подмостках красоваться павой?

О песнь моя, зовущая на бой!

Багряная, как зарево пожарищ!

На каждой демонстрации с тобой

Шагаю — как с товарищем товарищ.

Да, ты нужна, как воздух и как злак.

Еще нужней — моя живая сила.

Я рядовым пришел под красный флаг

За песней, что меня опередила.



ПЛОТОГОН

В моей отчизне каждый

Багром и топором

Теперь работать волен,

Как я — своим пером.

Взгляни на плотогона!

Как бронзовый колосс

Стоит — расставив ноги!

Такой — доставит тес!

Работает шестом

Он — что скрипач смычком!

Когда в своем затворе

Сижу над словарем,

И бьюсь — и еле-еле

Уже вожу пером —

Я знаю: на реке

Есть те: с шестом в руке!

И если над строкою

Я слеп, и сох, и чах —

То лишь затем, чтоб пели

Меня — на всех плотах!



(ДИТЯ И СОБАКА)

Ребенок — великое счастье в доме,

Сокровище! Праздник! Звезда во мгле!

Ведь выжил твой сын, не зачах, не помер, —

Чего ж ты толкуешь о горе и зле?

— Ни денег, ни времени нет, соседка!

Унять его нужно, — а бьешь за плач,

Сказать ему нужно, — не дом, а клетка.

Играть ему нужно, — из тряпки — мяч.

Сокровище, да не по жизни нашей.

С утра до полуночи крик да рев,

Ему опостылела наша каша

С приправой из ругани и пинков.

Всё вместе: столовая, кухня, спальня.

Обои облуплены, шкаф опух,

Скамейка расслаблена, печь печальна.

В окно никогда не поет петух.

Восход ли, закат ли — все та же темень

Прорехи, и крохи, и смрад и пот —

Вот счастье, сужденное бедным семьям.

Все прочие радости — для господ!

Вот был бы ты песиком, на собачку

Охотников много меж праздных бар.

Забыл бы трущобу и маму-прачку…

Но нету купца на такой товар.



СТИХИ БЕЛОРУССКИХ ЕВРЕЕВ



ПЕСНЯ ПРО СОБАКУ И РЕБЕНКА

Тихо-смирно лежи в своей торбочке, пес,

Не скребись, не возись, мой щенок.

От кондукторских глаз спрячь и ушки и нос, —

Безбилетного дело — молчок.

Я продам тебя в городе господам

На хорошую жизнь, — сыть да гладь, —

Хоть и жалость, и горечь, и просто срам

Мне за деньги тебя продавать.

Блохи выведутся. Будешь чесан и мыт

— Позабудешь село и поля.

Поболит, поболит — а потом отболит,

Позабудешь ты скоро меня.

Облаченный в суконное пальтецо,

Отречешься от брата-пса.

Каковы богачи — таковы их псы:

Будешь нищего гнать с крыльца.

Позабудешь кличку свою — Буян,

Будешь зваться как барский сын.

Будет песик мой зваться как мальчуган,

А питаться — как господин.

Попрощаться — мне лапу подашь. Любя —

С расставанием поспешу.

А на деньги за проданного тебя

Башмаки куплю малышу.

Февраль 1941



МЕЛЬНИЦА

И снова над струей тяжелой

В зеленой ивовой тени

Та мельница, что в оны дни

Баллады для меня молола.

Молола демонов сердитых,

Гнездившихся в моей груди,

А ныне только шум воды

Промалывает запах жита.

Весна на Сороти. Отпетых

Буянов шайка топит пса.

О чем, скажи, твоя слеза

Над глубиною сельской Леты?

Но псу не хочется в могилу.

Смотри — как зелено кругом!

Пыль, сыплемая колесом,

Совсем глаза запорошила.

Стою на искрящейся травке,

Под небом, пахнущем землей.

У ветхой мельницы гнилой…

Зачем