человека» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 9, стр. 247).
При Имеретино-Мингрельском комитете был создан ученический комитет, который руководил социал-демократическими кружками при учебных заведениях. Ленинская газета «Пролетарий» в номере от 20 июня 1905 года отмечала, что комитет вовлекал в число пропагандистов юных революционеров «из бастующей учащейся молодежи».
Делегат III съезда РСДРП (апрель — май 1905 г.) от Кавказского партийного центра Миха Цхакая (Барсов), оценивая положение в Грузии, в своем докладе на съезде отмечал: «В районе Имеретино-Мингрельского комитета работа закипела главным образом с осени 1903 г., а весь 1904 г. и начало этого 1905 г. были триумфом для работников этого комитета. Здесь, на пространстве, не меньшем территориально, чем Гурия, раскинулись кружки, по последним сведениям за февраль месяц, количеством до 600; устраиваются громадные митинги в 100, 1000 и 5000 человек. Таким образом, к бастовавшим гурийцам в 1903 и 1904 гг. присоединился громадный район Имеретии и частью Мингрелии. Хотя Имеретино-Мингрельский комитет — не комитет сельских рабочих, а комитет партии, который работает и в городе Кутаисе, и в Чиатурах в среде горных рабочих, но громадную долю своих сил комитет уделяет крестьянскому движению, и наши энергичные товарищи уже успели его весь распропагандировать, так что затхлый губернский город, каких немало в России, они обратили в один из очагов революции» (цит. по сб «Маяковский в Грузии». Тбилиси, «Заря Востока», 1936, стр. 112–113).
По докладу Миха Цхакая В И Ленин написал резолюцию III съезда РСДРП «По поводу событий на Кавказе», принятую съездом. В резолюции отмечались «особые условия социально-политической жизни Кавказа», которые способствовали широкому революционному движению среди большинства населения Кавказа, как в городах, так и в деревнях, где это движение «дошло уже до всенародного восстания против самодержавия» («КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», т. 1, стр. 120).
Широкое революционное движение уже в феврале 1904 года охватило всю учащуюся молодежь Кутаиса. 3 февраля забастовка молодежи переросла в грандиозную демонстрацию. Это была первая открытая политическая демонстрация учащейся молодежи в Грузии. «Казаки лупили нагайками меня вместе со всеми, — рассказывал впоследствии Владимир Маяковский о своем участии в демонстрациях, — Это было первое мое крещение как революционера и агитатора» (цит. по кн. «Маяковский в Грузии», стр. 107).
Знаменательно, что «первое крещение» В. Маяковского как революционера и агитатора совпало с его первыми литературными опытами. В. А. Васильев (1881–1964), классный наставник будущего поэта (преподавал русский язык и историю), в своих воспоминаниях сообщает: «Припоминаю, что в 1904 году… Маяковский обратился ко мне с маленьким стихотворением, прося прочесть его Стихотворение это, небольшое по объему, старательно переписанное крупными, тщательно вырисованными буквами, поразило, помнится мне, не содержанием, а особой оригинальностью ритма; она было написано белым стихом. Я посоветовал Маяковскому работать над собой» (В. А. Васильев. «Кутаисская гимназия времени пребывания в ней В. В. Маяковского», Пятигорский гос. пединститут, 1948, стр. 6).
Стихи и революция как-то объединились в голове. — Революционная действительность первой русской революции (1905–1907) сыграла огромную роль в формировании взглядов будущего поэта. «Мы диалектику учили не по Гегелю. Бряцанием боев она врывалась в стих», — скажет он об этом во
При Имеретино-Мингрельском комитете был создан ученический комитет, который руководил социал-демократическими кружками при учебных заведениях. Ленинская газета «Пролетарий» в номере от 20 июня 1905 года отмечала, что комитет вовлекал в число пропагандистов юных революционеров «из бастующей учащейся молодежи».
Делегат III съезда РСДРП (апрель — май 1905 г.) от Кавказского партийного центра Миха Цхакая (Барсов), оценивая положение в Грузии, в своем докладе на съезде отмечал: «В районе Имеретино-Мингрельского комитета работа закипела главным образом с осени 1903 г., а весь 1904 г. и начало этого 1905 г. были триумфом для работников этого комитета. Здесь, на пространстве, не меньшем территориально, чем Гурия, раскинулись кружки, по последним сведениям за февраль месяц, количеством до 600; устраиваются громадные митинги в 100, 1000 и 5000 человек. Таким образом, к бастовавшим гурийцам в 1903 и 1904 гг. присоединился громадный район Имеретии и частью Мингрелии. Хотя Имеретино-Мингрельский комитет — не комитет сельских рабочих, а комитет партии, который работает и в городе Кутаисе, и в Чиатурах в среде горных рабочих, но громадную долю своих сил комитет уделяет крестьянскому движению, и наши энергичные товарищи уже успели его весь распропагандировать, так что затхлый губернский город, каких немало в России, они обратили в один из очагов революции» (цит. по сб «Маяковский в Грузии». Тбилиси, «Заря Востока», 1936, стр. 112–113).
По докладу Миха Цхакая В И Ленин написал резолюцию III съезда РСДРП «По поводу событий на Кавказе», принятую съездом. В резолюции отмечались «особые условия социально-политической жизни Кавказа», которые способствовали широкому революционному движению среди большинства населения Кавказа, как в городах, так и в деревнях, где это движение «дошло уже до всенародного восстания против самодержавия» («КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», т. 1, стр. 120).
Широкое революционное движение уже в феврале 1904 года охватило всю учащуюся молодежь Кутаиса. 3 февраля забастовка молодежи переросла в грандиозную демонстрацию. Это была первая открытая политическая демонстрация учащейся молодежи в Грузии. «Казаки лупили нагайками меня вместе со всеми, — рассказывал впоследствии Владимир Маяковский о своем участии в демонстрациях, — Это было первое мое крещение как революционера и агитатора» (цит. по кн. «Маяковский в Грузии», стр. 107).
Знаменательно, что «первое крещение» В. Маяковского как революционера и агитатора совпало с его первыми литературными опытами. В. А. Васильев (1881–1964), классный наставник будущего поэта (преподавал русский язык и историю), в своих воспоминаниях сообщает: «Припоминаю, что в 1904 году… Маяковский обратился ко мне с маленьким стихотворением, прося прочесть его Стихотворение это, небольшое по объему, старательно переписанное крупными, тщательно вырисованными буквами, поразило, помнится мне, не содержанием, а особой оригинальностью ритма; она было написано белым стихом. Я посоветовал Маяковскому работать над собой» (В. А. Васильев. «Кутаисская гимназия времени пребывания в ней В. В. Маяковского», Пятигорский гос. пединститут, 1948, стр. 6).
Стихи и революция как-то объединились в голове. — Революционная действительность первой русской революции (1905–1907) сыграла огромную роль в формировании взглядов будущего поэта. «Мы диалектику учили не по Гегелю. Бряцанием боев она врывалась в стих», — скажет он об этом во
страница 18
Маяковский В. В. Я сам