За улыбки и за мечты.

Смертный час, наклонясь, напоит
Прозрачною сулемой.
А люди придут, зароют
Мое тело и голос мой.

    1912
[«Умирая, томлюсь о бессмертье…» - Сулема – сильный яд (двухлористая ртуть).]



«Ты письмо мое, милый, не комкай…»

Ты письмо мое, милый, не комкай.
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоем пути.

Не гляди так, не хмурься гневно.
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я –

В этом сером, будничном платье,
На стоптанных каблуках…
Но, как прежде, жгуче объятье,
Тот же страх в огромных глазах.

Ты письмо мое, милый, не комкай,
Не плачь о заветной лжи,
Ты его в твоей бедной котомке
На самое дно положи.

    1912


Исповедь

Умолк простивший мне грехи.
Лиловый сумрак гасит свечи,
И темная епитрахиль
Накрыла голову и плечи.

Не тот ли голос: «Дева! встань…»
Удары сердца чаще, чаще,
Прикосновение сквозь ткань
Руки, рассеянно крестящей.

    1911. Царское Село
[Исповедь - Сюжет восходит к евангельской притче об одном из чудес Иисуса – воскрешении умершей дочери начальника синагоги Иаира, которой Иисус сказал? «Девица! встань» (Евангелие от Луки, 8, 45), или, по другой записи: «Талифa кумu», что значит: «Девица, тебе говорю, встань». И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати (Евангелие от Марка, 5, 41–42). Ср. сюжет стихотворения И. Анненского «Дочь Иаира» (1909): Тот, грехи подъявший мира, Осушавший реки слез, Так ли дочерь Иаира Поднял некогда Христос?Не мигнул фитиль горящий, Не зазыбил ветер ткань… Подошел Спаситель к спящей И сказал ей тихо: «Встань».(Анненский И.Ф. Стихотворения и трагедии. Л., 1990. С. 115–116.)Епитрахиль//Накрыла голову и плечи… – Епитрахиль – часть облачения священника в виде спускающихся с плеч двух соединенных между собой лент. Во время исповеди в православных церквах ею накрывают исповедующегося.]



«В ремешках пенал и книги были…»

Н. Г.умилеву


В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли
Нашей встречи, мальчик мой веселый.
Только, ставши лебедем надменным,
Изменился серый лебеденок.
А на жизнь мою лучом нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.

    1912. Царское Село
[«В ремешках пенал и книги были…» - Воспоминание о первом знакомстве Анны Горенко с Николаем Гумилевым в Царском Селе «в рождественский сочельник» 24 декабря 1903 г. перекликается со строками стихотворения Н. Гумилева «Современность» (1911): Вот идут по аллее, так странно нежны,Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя?(Гумилев Н. С. Собр. соч.: в 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 1. С. 129)]



«Со дня Купальницы-Аграфены…»

Со дня Купальницы-Аграфены
Малиновый платок хранит.
Молчит, а ликует, как царь Давид.
В морозной келье белы стены,
И с ним никто не говорит.

Приду и стану на порог,
Скажу: «Отдай мне мой платок!»

    Осень. 1913
[«Со дня Купальницы-Аграфены…» - По предположению И. А. Грэм, обращено к композитору А. С. Лурье, который рассказывал ей эпизод с «малиновым платком», подаренным ему Ахматовой в день «Купальницы-Аграфены», 23 июня («Артур и Анна». С. 24). Однако в настоящее время В. А. Черных в «Летописи жизни и творчества Анна Ахматовой» уточнил время и место ее знакомства с А. С. Лурье, которое произошло позже 8 февраля 1914 г. на диспуте «О новом слове» в