уж вам говорю...

- А что? Неужели и здесь небезопасно?

- Извиняюсь, что вы говорите? Так здесь тоже грабят? Это же удивительно, чего же немцы смотрят? Они же обязаны охранять проезжую публику... Оккупировали страну, так и наводи порядок.

- Немцам, извините, господа, на нас высочайше наплевать... Сами справляйтесь, мол, голубчики, - заварили кашу... Да. В природе это у нас, - бандитизм... Сволочь народ...

На это уверенный голос ответил:

- Всю русскую литературу надо зачеркнуть и сжечь всемирно... Показали! Честного человека на всю Россию, может быть, ни одного... Вот, помню, был я в Финляндии и оставил в гостинице калоши... Верхового послали с калошами вдогонку, и калоши-то рваные... Вот это честный народ. И как они расправлялись с коммунистами. С русскими вообще. В городе Або, после подавления восстания, финны жгли и пытали начальника тамошней Красной гвардии. За рекой было слышно, как кричал этот большевик.

- Ох, господи, когда у нас вроде порядка что-нибудь сделается...

- Извиняюсь, я был в Киеве... Шикарные магазины, в кофейных музыка... Дамы открыто ходят в бриллиантах. Полная жизнь... Очень хорошо работают конторы по скупке золота и прочего... Уличная жизнь процветает, и все такое... Чудный город...

- А на брюки отрез - полугодовое жалованье. Задушили нас спекулянты... И вы знаете - все такие лобастые, все в синих шевиотовых костюмах... Сидят по кофейным, торгуют накладными... Утром встал - нет в городе спичек. А через неделю коробок - рубль. Или эти иголки. Я вот жене на именины две иголки подарил и шпульку ниток. А раньше дарил серьги с бриллиантами... Интеллигенция гибнет, вымирает...

- Расстреливать спекулянтов, без пощады...

- Ну, господин товарищ, здесь вам все-таки не большевизия...

- А что, какие слухи в Киеве, - гетман крепко сидит?

- Покуда немцы держат... Говорят, появился еще претендент на Украину Василий Вышиванный. Сам он габсбургский принц, но ходит в малороссийском костюме.

- Граждане, спать пора, потушили бы свечку.

- То есть как - свечку? Это же вагон...

- А так - безопаснее как-то... С поля все окна видны - мелькают...

В вагоне сразу замолчали. Особенно ясно постукивали колеса. Летели паровозные искры в темноту степи. Затем кто-то прохрипел в последнем негодовании:

- Кто сказал: "тушить свечку"? (Молчание. Стало жутковато.) Ага, свечку... А самому по чемоданам лазить. А вот найти, кто сказал, и с площадки - под откос.

Кто-то в тоске стал цыкать зубом. Панический голос проговорил:

- На прошлой неделе я ехал, - у одной женщины два узла крючком выхватили...

- Это непременно махновцы.

- Станут тебе махновцы из-за двух узлов мараться... Поезд ограбить это их дело.

- Господа, на ночь-то не стоило бы про них...

И пошли разговоры один страшнее другого. Вспоминались такие истории, что буквально мороз подирал по коже. И тут выяснилось, что места, по которым, не особенно торопясь, тащился поезд, - самое разбойничье гнездо, где немцы избегают даже ездить, и что на предыдущей остановке даже охрана слезла... По селам здесь мужики гуляют в бобровых шубах, девки - в шелку и бархате. Не проходит дня, - тра-та-та, - либо обстреляют поезд из пулемета, или отцепят задние вагоны, гонят самокатом, а то на полном ходу вдруг раскрывается дверь, и входят бородатые, с топорами, обрезами: руки вверх! Русских оставляют в чем мать родила, а попадется им еврей...

- Что еврей? При чем тут еврей? - дико закричал бритый человек в синем шевиотовом костюме, тот, кто восхищался