разбегутся. Землю кому пахать - бабам? Народу накрошили - полную меру. Будет. Напились, сами отвалимся.

- Ну, енералы скоро воевать не перестанут.

- Это что за разговор?.. Кто это тут говорит?..

- Будет тебе собачиться, унтер... Проходи...

- Енералы воевать не перестанут.

- Верно, ребята. Первое дело, - двойное жалованье идет им, кресты, ордена. Мне один человек сказывал: за каждого, говорит, рекрута англичане платят нашим генералам по тридцать восемь целковых с полтиной за душу.

- Ах, сволочи! Как скот продают.

- Ладно, потерпим, увидим.

Когда Телегин вошел в землянку, батальонный командир, подполковник Розанов, тучный, в очках, с редкими вихрами, проговорил, сидя в углу под еловыми ветками, на попонах:

- Явился, голубчик.

- Виноват, Федор Кузьмич, сбился с дороги - туман страшный.

- Вот что, голубчик, придется нынче ночью потрудиться...

Он положил в рот корочку хлеба, которую все время держал в грязном кулаке. Телегин медленно стиснул челюсти.

- Штука в том, что нам приказано, милейший Иван Ильич, батенька мой, перебраться на ту сторону. Хорошо бы это дело соорудить как-нибудь полегче. Садитесь рядышком. Коньячку желаете? Вот я придумал, значит, такую штуку... Навести мостик как раз против большой ракиты. Перекинем на ту сторону два взвода...

16

- Сусов.

- Здесь, ваше благородие.

- Подкапывай... Тише, не кидай в воду. Ребята, подавайте, подавайте вперед... Зубцов!

- Здесь, ваше благородие.

- Погоди-ка... Наставляй вот сюда... Подкопни еще... Опускай... Легче...

- Легче, ребята, плечо оторвешь... Насовывай...

- Ну-ка, посунь...

- Не ори, тише ты, сволочь!

- Упирай другой конец... Ваше благородие, поднимать?

- Концы привязали?

- Готово.

- Поднимай...

В облаках тумана, насыщенного лунным светом, заскрипев, поднялись две высокие жерди, соединенные перекладинами, - перекидной мост. На берегу, едва различимые, двигались фигуры охотников. Говорили и ругались торопливым шепотом.

- Ну что - сел?

- Сидит хорошо.

- Опускай... осторожнее...

- Полегоньку, полегоньку, ребята...

Жерди, упертые концами в берег речки, в самом узком месте ее, медленно начали клониться и повисли в тумане над водой.

- Достанет до берега?

- Тише опускай...

- Чижол очень.

- Стой, стой, легче!..

Но все же дальний конец моста с громким всплеском лег на воду. Телегин махнул рукой.

- Ложись!

Неслышно в траве на берегу прилегли, притаились фигуры охотников. Туман редел, но стало темнее, и воздух жестче перед рассветом. На той стороне было тихо. Телегин позвал:

- Зубцов!

- Здесь!

- Лезь, настилай!

Пахнущая едким потом рослая фигура охотника Василия Зубцова соскользнула мимо Телегина с берега в воду. Иван Ильич увидел, как большая рука, дрожа, ухватилась за траву, отпустила ее и скрылась.

- Глыбко, - зябким шепотом проговорил Зубцов откуда-то снизу. - Ребята, подавай доски...

- Доски, доски давай!

Неслышно и быстро, с рук на руки, стали подавать доски. Прибивать их было нельзя, - боялись шума. Наложив первые ряды, Зубцов вылез из воды на мостик и вполголоса приговаривал, стуча зубами:

- Живей, живей подавай... Не спи...

Под мостом журчала студеная вода, жерди колебались. Телегин различал темные очертания кустов на той стороне, и, хотя это были точно такие же кусты, как и на нашем берегу, вид их казался жутким. Иван Ильич вернулся на берег, где лежали охотники, и крикнул резко:

- Вставай!

Сейчас же в беловатых облаках поднялись