как будет. Я-то из-под Москвы! - отвечал один из парней, немного запинаясь.

- А зачем из гнездышка вылетел? - спросил Коршун, - нешто морозом хватило али чересчур жарко стало?

- Стало быть, жарко! - отвечал парень. - Как опричники избу-то запалили, так сперва стало жарко, а как сгорела-то изба, так и морозом хватило на дворе!

- Вот оно как. Ты парень не глупый. Ну, а ты чего пришел?

- А родни искать!

Разбойники захохотали.

- Вишь что выдумал. Какой тебе родни?

- Да как убили опричники матушку да батюшку, сестер да братьев, скучно стало одному на свете; думаю себе: пойду к добрым людям, они меня накормят, напоят, будут мне братьями да отцами! Встретил в кружале вот этого молодца, догадался, что он ваш, да и попросил взять с собою.

- Добрый ты парень! - сказали разбойники, - садись с нами, хлеб да соль, мы тебе будем братьями!

- А этот чего стоит, повеся нос, словно несолоно хлебал? Эй ты, плакса, что губы надул? Откуда ты?

- С-под Коломны! - отвечал, лениво ворочая языком, дюжий молодой парень, стоявший с печальным видом позади других.

- Что ж, и тебя опричники обидели, что ли?

- Нявесту взяли! - отвечал парень нехотя и протяжно.

- А ну-ка, расскажи!

- Да что тут рассказывать! Наехали, да и взяли!

- Ну, а потом?

- Что ж потом! Потом ничаво!

- Зачем же ты не отбил невесты?

- Где ж ее было отбивать? Как наехали, так и взяли!

- А ты на них так и смотрел, разиня рот?

- Нет, опосля, как удрали-то, так уж так осерчал, что боже сохрани.

Разбойники опять захохотали.

- Да ты, брат, видно, тяжел на подъем!

Парень скроил глупое лицо и не отвечал.

- Эй ты, пареная репа! - сказал один разбойник, - взяли у тебя невесту, так из-за этого еще нечего киснуть! другую найдешь!

Парень смотрел разиня рот и не говорил ни слова.

Лицо его разбойникам показалось забавным.

- Слышь ты, с тобой говорят! - сказал один из них, толкая его под бок.

Парень молчал.

Разбойник толкнул его крепче.

Парень посмотрел на него так глупо, что все опять принялись хохотать.

Несколько человек подошли к нему и стали толкать его.

Парень не знал, сердиться ли ему или нет; но один толчок сильнее других вывел его из сонного хладнокровия.

- Полно вам пхаться! - сказал он, - что я вам, куль муки, что ль, дался? Перестаньте, осерчаю!

Разбойники пуще стали смеяться.

Парню и в самом деле хотелось рассердиться, только лень и природная сонливость превозмогали его гнев. Ему казалось, что не стоит сердиться из-за безделицы, а важной-то причины не было!

- Серчай же, дурень! - сказали разбойники, - что ж ты не серчаешь?

- А нут-ка, толкните-ка ящо!

- Вишь какой лакомый! На вот тебе!

- А ну-тка крепчае!

- Вот тебе!

- Ну, тяперь держитесь! - сказал парень, рассердясь наконец не на шутку.

Он засучил рукава, плюнул в кулаки и принялся катать правого и виноватого. Разбойники не ожидали такого нападения. Те, которые были поближе, в один миг опрокинулись и сшибли с ног товарищей. Вся ватага отхлынула к огню; котел упал, и щи разлились на уголья.

- Тише ты, тише, сатана! Чего расходился! Говорят тебе, тише! - кричали разбойники.

Но парень уже ничего не слыхал. Он продолжал махать кулаками вправо и влево и каждым ударом сшибал по разбойнику, а иногда и по два.

- Вишь, медведь! - говорили те, которые успевали отскочить в сторону.

Наконец парень образумился. Он перестал драться и остановился посреди опрокинутых и разбитых горшков, почесывая затылок, как будто желая