делать!

- Что случилось? - спросил Серебряный, и сердце его замерло.

- Все кончено, батюшка! Не судил нам господь счастия.

Серебряный спрянул на землю.

- Говори, - сказал он, - что случилось с боярыней?

Старик молчал.

- Что случилось с Еленой Дмитриевной? - повторил в испуге Серебряный.

- Нет боле Елены Дмитриевны, батюшка! - сказал мрачно Михеич. - Есть только сестра Евдокия!

Серебряный зашатался и прислонился к дереву.

Михеич смотрел на него горестно.

- Что ж делать, Никита Романыч! Видно, на то была божья воля. Не в счастливый мы, видно, век родились!

- Рассказывай все! - сказал Серебряный, оправившись. - Не жалей меня. Когда постриглась боярыня?

- Когда узнала о казни Дружины Андреича, батюшка; когда получила в монастыре синодик от царя с именами всех казненных и с указом молиться за их упокой; накануне того самого дня, как я к ней приехал.

- Видел ты ее?

- Видел, батюшка.

Серебряный хотел что-то сказать и не мог.

- На самый краткий миг видел, - прибавил Михеич, - не хотела она меня допустить сперва.

- Что она велела сказать мне? - проговорил с трудом Серебряный.

- Чтобы ты за нее молился, батюшка.

- И боле ничего?

- Ничего, батюшка.

- Михеич! - произнес князь после краткого молчания, - проводи меня в монастырь; я хочу проститься с ней…

Старик покачал головой.

- Зачем тебе к ней, батюшка? Не смущай ее боле; она теперь все равно что святая. Вернемся лучше к отряду и пойдем прямо к Жиздре!

- Не могу! - сказал Серебряный.

Михеич опять покачал головою и подвел к нему одного из своих коней.

- Садись же на этого, - сказал он, вздыхая, - твой больно заморился!

Они молча поехали к монастырю.

Дорога шла все время лесом. Вскоре послышалось журчание воды, и ручей, пробиравшийся меж камышами, сверкнул сквозь густую зелень.

- Узнаешь ты это место, князь? - спросил грустно Михеич.

Серебряный поднял голову и увидел свежее пожарище. Кой-где земля была недавно изрыта, а остатки строения и сломанное водяное колесо показывали, что тут была мельница.

- Это когда они колдуна схватили, - заметил Михеич, - то и жилье его разорили; думали, тут клад найти, тетка их подкурятина!

Серебряный бросил рассеянный взгляд на пожарище, и они молча поехали далее.

Через несколько часов лес начал редеть. Меж деревьями забелела каменная ограда, и на расчищенной поляне показался монастырь. Он не стоял, подобно иным обителям, на возвышенном месте. Из узких решетчатых окон не видно было обширных монастырских угодий, и взор везде упирался лишь в голые стволы и мрачную зелень сосен, опоясывавших тесным кругом ограду. Окрестность была глуха и печальна; монастырь, казалось, принадлежал к числу бедных.

Всадники сошли с коней и постучались в калитку.

Прошло несколько минут; послышалось бряцание ключей.

- Слава господу Иисусу Христу! - сказал тихо Михеич.

- Во веки веков, аминь! - отвечала сестра-вратница, отворяя калитку. - Кого вам надобно, государи?

- Сестру Евдокию, - произнес вполголоса Михеич, боясь этим названием растравить душевную рану своего господина. - Ты меня знаешь, матушка; я недавно был здесь.

- Нет, государь, не знаю; я только сегодня ко вратам приставлена, а до меня была сестра Агния…

И монахиня посмотрела опасливо на приезжих.

- Нужды нет, матушка, - продолжал Михеич, - пусти нас. Доложи игуменье, что князь Никита Романыч Серебряный приехал.

Вратница окинула боязливым взглядом Серебряного, отступила назад и захлопнула за собою