я вас, ребятушки, сам на Слободу поведу; мне, говорит, ведомо, где казна лежит. Всех, говорит, опричников перережем, а казною поделимся!

- Вот как! Так что ж он не ведет нас! Уж третьи сутки здесь даром стоим!

- Оттого не ведет, что атаман у нас баба!

- Нет, этого не говори, Перстень не баба!

- А коли не баба, так и хуже того. Стало, он нас морочит!

- Стало, - сказал кто-то, - он хочет царскую казну на себя одного взять, а нам чтоб и понюхать не досталось!

- Да, да, Перстень продать нас хочет, как Коршуна продал!

- Да не на таковских напал!

- А старика-то выручить не хочет!

- Да что он нам! Мы и без него дедушку выручим!

- И без него казну возьмем; пусть князь один ведет нас!

- Теперь-то и самая пора: царь, слышно, на богомолье; в Слободе и половины опричников не осталось!

- Зажжем опять Слободу!

- Перережем слободских!

- Долой Перстня! Пусть князь ведет нас!

- Пусть князь ведет! Пусть князь ведет! - послышалось отовсюду.

Подобно грому прокатились слова от толпы до толпы, пронеслися до самых отдаленных костров, и все поднялось и закипело, и все обступили курень, где Серебряный сидел в жарком разговоре с Перстнем.

- Воля твоя, князь, - говорил атаман, - сердись, не сердись, а пустить тебя не пущу! Не для того я тебя из тюрьмы вызволил, чтобы ты опять голову на плаху понес!

- В голове своей я один волен! - отвечал князь с досадою. - Незачем было меня из тюрьмы вызволять, коли я теперь в неволе сижу.

- Эх, князь, велико дело время. Царь может одуматься, царь может преставиться; мало ли что может случиться; а минует беда, ступай себе с богом на все четыре стороны.

- Что ж делать, - прибавил он, видя возрастающую досаду Серебряного, - должно быть, тебе на роду написано пожить еще на белом свете. Ты норовом крут, Никита Романыч, да и я крепко держусь своей мысли; видно, уж нашла коса на камень, князь!

В это мгновение голоса разбойников раздались у самого куреня.

- В Слободу, в Слободу! - кричали пьяные удальцы.

- Пустим красного гуся в Слободу!

- Пустим целое стадо гусей!

- Выручим Коршуна!

- Выручим дедушку!

- Выкатим бочки из подвалов!

- Выгребем золото!

- Вырежем опричнину!

- Вырежем всю Слободу!

- Где князь? Пусть ведет нас!

- Пусть ведет князь!

- А не хочет, так на осину его!

- На осину! На осину!

- Перстня туда же!

- На осину и Перстня!

Перстень вскочил с места.

- Так вот что они затевают! - сказал он. - А я уж давно прислушиваюсь, что они там голосят. Вишь как расходились, вражьи дети! Теперь их сам черт не уймет! Ну, князь, нечего делать, вышло по-твоему; не держу тебя доле: вольному воля, ходячему путь! Выйди к ним, скажи, что ведешь их на Слободу!

Серебряный вспыхнул.

- Чтоб я повел вас на Слободу? - сказал он. - Да скорей вы меня на клочья разорвете!

- Эх, князь, притворись хоть для виду. Народ, ты видишь, нетрезвый, завтра образумятся!

- Князь! - кричали голоса, - тебя зовут, выходи!

- Выйди, князь, - повторил Перстень, - ввалятся в курень, хуже будет!

- Добро ж, - сказал князь, выходя из куреня, - посмотрим, как они меня заставят вести их на Слободу!

- Ага! - закричали разбойники, - вылез!

- Веди на Слободу!

- Атаманствуй над нами, не то тебе петлю на шею!

- Так, так! - ревели голоса.

- Бьем тебе челом! - кричали другие. - Будь нам атаманом, не то повесим!

- Ей-богу, повесим!

Перстень, зная горячий нрав Серебряного, поспешил также выйти.

- Что вы, братцы, - сказал он, - белены, что