ждет нас у порогу,
Зовет нас дальний света шум,
И каждый смотрит на дорогу
С волненьем гордых, юных дум.
Иной, под кивер спрятав ум,
Уже в воинственном наряде
Гусарской саблею махнул —
В крещенской утренней прохладе
Красиво мерзнет на параде,
А греться едет в караул;
Другой, рожденный быть вельможей,
Не честь, а почести любя,
У плута знатного в прихожей
Покорным плутом зрит себя;
Лишь я, судьбе во всем послушный,
Счастливой лени верный сын,
Душой беспечный, равнодушный,
Я тихо задремал один…
Равны мне писари, уланы,
Равны Законы, кивера,
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в ассесора:
Друзья! немного снисхожденья —
Оставьте красный мне колпак,
Пока его за прегрешенья
Не променял я на шишак,
Пока ленивому возможно,
Не опасаясь грозных бед,
Еще рукой неосторожной
В июле распахнуть жилет.


НАДПИСЬ НА СТЕНЕ БОЛЬНИЦЫ.

Вот здесь лежит больной студент;
Его судьба неумолима.
Несите прочь медикамент:
Болезнь любви неизлечима!


В АЛЬБОМ ПУЩИНУ.

Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок,
   Исписанный когда-то мною,
На-время улети в лицейский уголок
   Всесильной, сладостной мечтою.
Ты вспомни быстрые минуты первых дней,
Неволю мирную, шесть лет соединенья,
Печали, радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья…
   Что было и не будет вновь…
   И с тихими тоски слезами
   Ты вспомни первую любовь.
Мой друг, она прошла… но с первыми друзьями
Не резвою мечтой союз твой заключен;
Пред грозным временем, пред грозными судьбами,
   О милый, вечен он!


КЮХЕЛЬБЕКЕРУ.

   В последний раз, в тиши уединенья,
   Моим стихам внимает наш Пенат!
   Лицейской жизни милый брат,
   Делю с тобой последние мгновенья!
Итак, они прошли — лета соединенья; —
Итак, разорван он — наш братский верный круг!
   Прости!… хранимый тайным небом,
   Не разлучайся, милый друг,
   С фортуной, дружеством и Фебом, —
   Узнай любовь — неведомую мне —
   Любовь надежд, восторгов, упоенья:
   И дни твои полетом сновиденья
   Да пролетят в счастливой тишине!
Прости…. где б ни был я: в огне ли смертной битвы,
При мирных ли брегах родимого ручья,
   Святому братству верен я!
И пусть…. (услышит ли Судьба мои молитвы?)
Пусть будут счастливы все, все твои друзья!


К ПОРТРЕТУ КАВЕРИНА.

В нем пунша и войны кипит всегдашний жар,
На Марсовых полях он грозный был воитель,
Друзьям он верный друг, красавицам мучитель,
   И всюду он гусар.


К ПИСЬМУ.

В нем радости мои; когда померкну я,
Пускай оно груди бесчувственной коснется:
   Быть может, милые друзья,
   Быть может сердце вновь забьется.


СНОВИДЕНИЕ.

Недавно, обольщен прелестным сновиденьем,
В венце сияющем, царем я зрел себя;
   Мечталось, я любил тебя —
   И сердце билось наслажденьем.
Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял.
Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили?
Но боги не всего теперь меня лишили:
   Я только — царство потерял.


ОНА.

"Печален ты: признайся, что с тобой".
— Люблю, мой друг! — "Но кто ж тебя пленила?"
— Она. — "Да кто ж? Глицера ль, Хлоя, Лила?"
— О, нет! — "Кому ж ты жертвуешь душой?"
— Ах! ей! — "Ты скромен, друг сердечный!
Но почему ж ты столько огорчен?
И кто виной? Супруг, отец, конечно…"
— Не то, мой друг! — "Но что ж?" — Я ей не он.


СТИХОТВОРЕНИЯ 1817

Есть в России город