не обращал внимания. Молодой человек в офицерской форме вызвал интерес у людей, которые знали Павлика Шостаковского с детства. К тому же за мною установилась репутация одного из лучших московских танцоров. Приглашения посыпались - начиная с балов и приемов в генерал-губернаторском дворце; не было такого большого бала или раута в первопрестольной, на который бы меня не звали. Не всегда это нравилось моим родителям. Так, например, жена миллионера Рябушинского стала присылать за мною - то составить партию в винт, то проехаться на каток, то на прием... А мне, молодому офицерику, лестно. Я и в ложу министра двора в Большом театре, я и на ужин к племяннице генерал-адъютанта придворной части в Москве...
Отец подумал, что в чиновном Петербурге, где у сына нет ни друзей, ни знакомых, я окажусь, верно, в большей безопасности от светских соблазнов, и вот на мне мундир лейб-гвардии Семеновского полка.
Русская армия тогда еще переживала уроки турецкой кампании 1877 - 1878 гг. Совсем недавно получила вместо старых берданок трехлинейную магазинную винтовку. Действовал старый строевой устав. Переход от развернутого фронта роты к взводной колонне требовал времени и тонкого плац-парадного искусства. Каждый взвод производил соответствующий маневр под команду своего взводного командира, действуя, как некая независимая единица. Находились смелые голоса, которые считали этот устав нелепым пережитком старины и требовали его изменения и ссылались на современное скорострельное оружие, не допускавшее никаких плац-парадных перестроений. Устав действительно через год изменили. Но реформа не пошла дальше одиночного обучения, нового курса стрельбы и ротного учения, строевой и боевой подготовки роты. Начиная от ротного командира, встряхнуть рутину с каждой ступенью становилось все трудней и трудней. В гвардии возможность новых веяний останавливалась на командирах полков, назначение которых не зависело от военного ведомства; оно обсуждалось в придворных кругах и высшем петербургском свете и давалось в порядке "монаршей милости" и абсолютно не зависело от строевой аттестации кандидатов. На этих почетных должностях командиры засиживались по пятнадцати и двадцати пяти лет. Я, например, застал генерала Ленского на пятнадцатом году командования им Семеновским полком, а соседним, Измайловским, уже четверть века командовал генерал Маклаков, сделавший с измайловцами турецкую кампанию...
Положение рядового гвардейского офицера в обществе и свете было в то время исключительное. На моей визитной карточке, скажем, значилось: Павел Петрович Шостаковский Лейб-Гвардии Семеновского полка Чип не был обозначен, ибо значение имела самая принадлежность к Семеновскому полку, а не занимаемая должность. Порою министры и послы великих держав отдавали визиты молодым офицерам. Правда, это была простая формальность. Секретарь, а может быть и просто курьер, не спрашивая, дома ли такой-то, загибал и оставлял денщику карточку высокопоставленного лица. Тем не менее формальность эта соблюдалась.
Гвардия имела перед армией преимущества в одном чине (поручик гвардии соответствовал штабс-капитану армии). Кроме того, в гвардии не было чина подполковника. Батальонами и батареями командовали полковники. Это еще больше подчеркивало неравенство. У армейского офицера, как бы он ни был талантлив и знающ в своем деле, не было никакой разумной надежды дослужиться до командира полка, и в девяносто девяти случаях из ста он кончал свою карьеру подполковником или полковником в отставке. Всякий же гвардейский
Отец подумал, что в чиновном Петербурге, где у сына нет ни друзей, ни знакомых, я окажусь, верно, в большей безопасности от светских соблазнов, и вот на мне мундир лейб-гвардии Семеновского полка.
Русская армия тогда еще переживала уроки турецкой кампании 1877 - 1878 гг. Совсем недавно получила вместо старых берданок трехлинейную магазинную винтовку. Действовал старый строевой устав. Переход от развернутого фронта роты к взводной колонне требовал времени и тонкого плац-парадного искусства. Каждый взвод производил соответствующий маневр под команду своего взводного командира, действуя, как некая независимая единица. Находились смелые голоса, которые считали этот устав нелепым пережитком старины и требовали его изменения и ссылались на современное скорострельное оружие, не допускавшее никаких плац-парадных перестроений. Устав действительно через год изменили. Но реформа не пошла дальше одиночного обучения, нового курса стрельбы и ротного учения, строевой и боевой подготовки роты. Начиная от ротного командира, встряхнуть рутину с каждой ступенью становилось все трудней и трудней. В гвардии возможность новых веяний останавливалась на командирах полков, назначение которых не зависело от военного ведомства; оно обсуждалось в придворных кругах и высшем петербургском свете и давалось в порядке "монаршей милости" и абсолютно не зависело от строевой аттестации кандидатов. На этих почетных должностях командиры засиживались по пятнадцати и двадцати пяти лет. Я, например, застал генерала Ленского на пятнадцатом году командования им Семеновским полком, а соседним, Измайловским, уже четверть века командовал генерал Маклаков, сделавший с измайловцами турецкую кампанию...
Положение рядового гвардейского офицера в обществе и свете было в то время исключительное. На моей визитной карточке, скажем, значилось: Павел Петрович Шостаковский Лейб-Гвардии Семеновского полка Чип не был обозначен, ибо значение имела самая принадлежность к Семеновскому полку, а не занимаемая должность. Порою министры и послы великих держав отдавали визиты молодым офицерам. Правда, это была простая формальность. Секретарь, а может быть и просто курьер, не спрашивая, дома ли такой-то, загибал и оставлял денщику карточку высокопоставленного лица. Тем не менее формальность эта соблюдалась.
Гвардия имела перед армией преимущества в одном чине (поручик гвардии соответствовал штабс-капитану армии). Кроме того, в гвардии не было чина подполковника. Батальонами и батареями командовали полковники. Это еще больше подчеркивало неравенство. У армейского офицера, как бы он ни был талантлив и знающ в своем деле, не было никакой разумной надежды дослужиться до командира полка, и в девяносто девяти случаях из ста он кончал свою карьеру подполковником или полковником в отставке. Всякий же гвардейский
страница 142
Куприн А.И. Юнкера
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
- 112
- 113
- 114
- 115
- 116
- 117
- 118
- 119
- 120
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- 126
- 127
- 128
- 129
- 130
- 131
- 132
- 133
- 134
- 135
- 136
- 137
- 138
- 139
- 140
- 141
- 142
- 143
- 144
- 145
- 146