юнкарь, ты играть - играй, а чего не надо - не трогай. Молод еще.
- Да я, ей-богу, нечаянно!
- Хорошо, хорошо! Знаем мы вас, солдат, как вы нечаянно к девкам под подол лазаете.
- Да я, право же...
- А кругом, куда ни погляди, - все народишко бегает. Не ровен час, увидят и пойдут напраслину плести. Долго ли девку ославить и осрамотить? Вон, погляди-ко, какой-то мужик с коробом сюда тащится. Ты уж, милый, лучше вылезай-ко!
Александров обернулся через плечо и увидел шагах в ста от себя приближающегося "Апостола". Так сыздавна называли юнкера тех разносчиков, которые летом бродили вокруг всех лагерей, продавая конфеты, пирожные, фрукты, колбасы, сыр, бутерброды, лимонад, боярский квас, а тайком, из-под полы, контрабандою, также пиво и водчонку. Быстро выскочив на дорогу, юнкер стал делать Апостолу призывные знаки. Тот увидел и с привычной поспешностью ускорил шаг.
- Ну и к чему ты позвал его? - с упреком сказала Дуняша, укрываясь в густой ржи. - Очень он нам нужен!
- Подожди минутку. Сейчас увидишь. Да ты не бойся, он не из ваших, он чужой.
- Чужой-то чужой, - пропела девушка, показывая из золотых снопов смеющийся синий глаз. - А все-таки...
Апостол подошел и стал со щеголеватой ловкостью торгового москвича разбирать свою походную лавочку.
- Чем могу служить господину обер-офицеру?
- А вот дай-ка нам два стаканчика, да бутылочку лимонада, да пару бутербродов с ветчинкой и еще... - Александров слегка замялся.
- Червячка изволите заморить? Сей минут-с! Готово-с.
- Вот именно. Два шкалика.
Всехсвятская красавица сначала пожеманилась: да не надо, да зачем мне, да кушайте сами. Но, однако, после того как она убедилась, что ланинский шипучий лимонад куда вкуснее и забористее ее квасца-суровца, простой воды, настоенной на ржаных корках, то уговорить ее пригубить расейской водочки было уж не так трудно и мешкотно. Она пила ее, как пьют все русские крестьянки: мелкими глотками, гримасничая, как будто после принятия отвратительной горечи. Но последний глоток она опрокинула в рот совсем молодцом. Утерла губы рукавом и сказала жалобно:
- Ну и крепка же она, матушка! Как ее бедные солдаты пьют?
Пережевывая своими белыми блестящими зубами ветчину на помасленном белом хлебе, она охотно и весело разговорилась:
- Вот ты - хороший юнкарь, дай бог тебе доброго здоровья, и спасибо на хлебе, на соли, - кланялась она головой, - а то ведь есть и из вашей братии, из юнкарей, такие охальники, что не приведи господи. Вот в прошлом-то годе какую они с нами издевку сделали; по сию пору вспомнить совестно. Стояли они здесь, неподалечку, со своей стрелябией и все что-то меряли, все что-то в книжки записывали. А мы, девки да бабы, все на их смотрели и дивовались. А один-то из юнкарей возьми да и крикни: "Идите к нам сюда, девочки да бабочки! Посмотрите-ка в нашу подозрительную трубку". Ужасти, как занятно. Ну мы, конечно, бабы глупые, вроде как индюшки: так одна за другой и потянулись. В трубке-то стеклышко малое; так, значит, в это стеклышко надо одним глазом глядеть. И что ты думаешь! Чудо-то какое! Видать очень хорошо, даже, можно сказать, отлично. Но только все, милый ты мой, показывается не прямо, а вверх ногами, вниз головой. Вот так штука. Смотрели мы на нашу сельскую церковь во имя всех святых, и - поверишь ли? видим: стоит она кумполом вниз, папертью кверху. На выставку поглядели опять вверх тормашками. Потом юнкарь стекляшку на наше стадо навел, дал мне глядеть, и что ж ты думаешь?.. Все коровы кверху ногами идут, и
- Да я, ей-богу, нечаянно!
- Хорошо, хорошо! Знаем мы вас, солдат, как вы нечаянно к девкам под подол лазаете.
- Да я, право же...
- А кругом, куда ни погляди, - все народишко бегает. Не ровен час, увидят и пойдут напраслину плести. Долго ли девку ославить и осрамотить? Вон, погляди-ко, какой-то мужик с коробом сюда тащится. Ты уж, милый, лучше вылезай-ко!
Александров обернулся через плечо и увидел шагах в ста от себя приближающегося "Апостола". Так сыздавна называли юнкера тех разносчиков, которые летом бродили вокруг всех лагерей, продавая конфеты, пирожные, фрукты, колбасы, сыр, бутерброды, лимонад, боярский квас, а тайком, из-под полы, контрабандою, также пиво и водчонку. Быстро выскочив на дорогу, юнкер стал делать Апостолу призывные знаки. Тот увидел и с привычной поспешностью ускорил шаг.
- Ну и к чему ты позвал его? - с упреком сказала Дуняша, укрываясь в густой ржи. - Очень он нам нужен!
- Подожди минутку. Сейчас увидишь. Да ты не бойся, он не из ваших, он чужой.
- Чужой-то чужой, - пропела девушка, показывая из золотых снопов смеющийся синий глаз. - А все-таки...
Апостол подошел и стал со щеголеватой ловкостью торгового москвича разбирать свою походную лавочку.
- Чем могу служить господину обер-офицеру?
- А вот дай-ка нам два стаканчика, да бутылочку лимонада, да пару бутербродов с ветчинкой и еще... - Александров слегка замялся.
- Червячка изволите заморить? Сей минут-с! Готово-с.
- Вот именно. Два шкалика.
Всехсвятская красавица сначала пожеманилась: да не надо, да зачем мне, да кушайте сами. Но, однако, после того как она убедилась, что ланинский шипучий лимонад куда вкуснее и забористее ее квасца-суровца, простой воды, настоенной на ржаных корках, то уговорить ее пригубить расейской водочки было уж не так трудно и мешкотно. Она пила ее, как пьют все русские крестьянки: мелкими глотками, гримасничая, как будто после принятия отвратительной горечи. Но последний глоток она опрокинула в рот совсем молодцом. Утерла губы рукавом и сказала жалобно:
- Ну и крепка же она, матушка! Как ее бедные солдаты пьют?
Пережевывая своими белыми блестящими зубами ветчину на помасленном белом хлебе, она охотно и весело разговорилась:
- Вот ты - хороший юнкарь, дай бог тебе доброго здоровья, и спасибо на хлебе, на соли, - кланялась она головой, - а то ведь есть и из вашей братии, из юнкарей, такие охальники, что не приведи господи. Вот в прошлом-то годе какую они с нами издевку сделали; по сию пору вспомнить совестно. Стояли они здесь, неподалечку, со своей стрелябией и все что-то меряли, все что-то в книжки записывали. А мы, девки да бабы, все на их смотрели и дивовались. А один-то из юнкарей возьми да и крикни: "Идите к нам сюда, девочки да бабочки! Посмотрите-ка в нашу подозрительную трубку". Ужасти, как занятно. Ну мы, конечно, бабы глупые, вроде как индюшки: так одна за другой и потянулись. В трубке-то стеклышко малое; так, значит, в это стеклышко надо одним глазом глядеть. И что ты думаешь! Чудо-то какое! Видать очень хорошо, даже, можно сказать, отлично. Но только все, милый ты мой, показывается не прямо, а вверх ногами, вниз головой. Вот так штука. Смотрели мы на нашу сельскую церковь во имя всех святых, и - поверишь ли? видим: стоит она кумполом вниз, папертью кверху. На выставку поглядели опять вверх тормашками. Потом юнкарь стекляшку на наше стадо навел, дал мне глядеть, и что ж ты думаешь?.. Все коровы кверху ногами идут, и
страница 112
Куприн А.И. Юнкера
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- 10
- 11
- 12
- 13
- 14
- 15
- 16
- 17
- 18
- 19
- 20
- 21
- 22
- 23
- 24
- 25
- 26
- 27
- 28
- 29
- 30
- 31
- 32
- 33
- 34
- 35
- 36
- 37
- 38
- 39
- 40
- 41
- 42
- 43
- 44
- 45
- 46
- 47
- 48
- 49
- 50
- 51
- 52
- 53
- 54
- 55
- 56
- 57
- 58
- 59
- 60
- 61
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- 71
- 72
- 73
- 74
- 75
- 76
- 77
- 78
- 79
- 80
- 81
- 82
- 83
- 84
- 85
- 86
- 87
- 88
- 89
- 90
- 91
- 92
- 93
- 94
- 95
- 96
- 97
- 98
- 99
- 100
- 101
- 102
- 103
- 104
- 105
- 106
- 107
- 108
- 109
- 110
- 111
- 112
- 113
- 114
- 115
- 116
- 117
- 118
- 119
- 120
- 121
- 122
- 123
- 124
- 125
- 126
- 127
- 128
- 129
- 130
- 131
- 132
- 133
- 134
- 135
- 136
- 137
- 138
- 139
- 140
- 141
- 142
- 143
- 144
- 145
- 146