ненавижу:
     Ей имя — Ложь.


Ноябрь 1911

СПБ



ПРОТЯЖНАЯ ПЕСНЯ

Амалии


Звени,
       звени, кольцо кандальное,
       завейтесь в цепи, злые дни…
Тянись,
       мой путь, в изгнанье дальное,
       где вихри бледные сплелись.

В полночь,
       когда уснут вожатые,
       бесшумно отползу я прочь.
Собью,
       собью кольцо проклятое,
       переломлю судьбу мою.

Прими,
       прими, тайга жестокая,
       меня, гонимого людьми.
Сокрой,
       укрой, ледяноокая,
       морозной ризой, колкой мглой.

Бегут
       пути, никем не слежены,
       куда бегут? куда ведут?
Иди,
       иди тайгой оснеженной,
       и будь что будет впереди.

Звезда,
       звезда горит — та самая,
       которую любил всегда.
Гори,
       гори, меж туч, звезда моя,
       о вольной воле говори.

Поет
       мне ветер песню смелую,
       вперед свободного зовет.
Метель,
       метель свивает белую,
       свивает вечную постель -

Любви,
       любви тоску незримую,
       о Смерть, о Мать, благослови.
Прильну,
       склонюсь на грудь любимую
       и, вольный,— вольно я усну.


Декабрь 1911

СПБ



КРЫЛАТОЕ

И. А. Бунину


В дыму зеленом ивы…
Камелии — бледны.
Нежданно торопливы
Шаги чужой весны.

Томленье, воскресанье
Фиалковых полей.
И бедное дыханье
Зацветших миндалей.

По зорям — все краснее
Долинная река,
Воздушней Пиренеи,
Червонней облака.

И, средь небес горящих,
Как золото, желты —
Людей, в зарю летящих,
Певучие кресты.


Февраль 1912

По



ПОСЛЕДНИЕ СНЫ

    О сны моей последней ночи,
    О дым, о дым моих надежд!
Они слетелись ко мне с полночи,
    Мерцая тлением одежд.

    Один другим, скользя, сменялся,
    И каждый был как тень, как тень…
А кто-то мудрый во мне смеялся,
    Твердя: проснись! довольно! День.


Май 1912

Париж



ВОЗНЯ

Остов разложившейся собаки
Ходит вкруг летящего ядра.
Долго ли терпеть мне эти знаки?
Кончится ли подлая игра?

Всё противно в них: соединенье,
И согласный, соразмерный ход,
И собаки тлеющей крученье,
И ядра бессмысленный полет.

Если б мог собачий труп остаться,
Яркопламенным столбом сгореть!
Если б одному ядру умчаться,
Одному свободно умереть!

Но в мирах надзвездных нет событий,
Всё летит, летит безвольный ком.
И крепки вневременные нити:
Песий труп вертится за ядром.


Ноябрь 1912

СПБ



ЛЮБОВЬ — ОДНА

…Не может сердце жить изменой: 
Измены нет — любовь одна. 

    1896 г.

Душе, единостью чудесной,
    Любовь единая дана.
Так в послегрозности небесной
    Цветная полоса — одна.

Но семь цветов семью огнями
    Горят в одной. Любовь одна,
Одна до века, и не нами
    Ей семицветность суждена.

В ней фиолетовость, и алость,
    В ней кровь и золото вина,
То изумрудность, то опалость…
    И семь сияний — и одна.

Не все ль равно, кого отметит,
    Кого пронижет луч до дна,
Чье сердце меч прозрачный встретит,
    Чья отзовется глубина?

Неразделимая нетленна,
    Неуловимая ясна,
Непобедимо-неизменна
    Живет любовь,— всегда одна.

Переливается, мерцает,
    Она всецветна — и одна.
Ее хранит,