с интеллигентной девицей-помещицей не составляют главного интереса комедии», а другие намеченные в ней конфликты – «брачные несчастия старого больного профессора и его молодой жены», «любовь пожилого человека к жене профессора», «интрига отчаянного „донжуанистого“ мужчины с юной хозяйственной девицей» – разработаны недостаточно (2 января, 1890, № 4973, отд. Театр и музыка).

В других рецензиях также указывалось, что пьеса «не сценична и не имеет материала для артистов», а потому «в чтении» более интересна, чем «на сцене» (В. . Левинский. По театрам и увеселениям. – «Будильник», 1890, № 1, 7 января. стр. 10. Подпись: Неприсяжный рецензент). Говорилось, что в пьесе нет «решительно-таки никакой фабулы», «никакой законченности», что «зрителя не в силах заинтересовать эти „обыкновенные“ люди, эта серенькая жизнь, эта цепь плохо связанных между собою, обыденных сценок» («Московские театры…» – «Новости и Биржевая газета», 1890, 7 января, № 7. Подпись: К).

Критик И. И. Иванов упрекал Чехова за то, что он «обрушивается на людей, посвятивших свою жизнь науке и труду», которых он казнит «с особенным наслаждением» как в прозе («Скучная история»), так и в драме («Леший»). По его мнению, Войницкий, работая всю жизнь ради благополучия профессора, «поступал хорошо и во всяком случае не имел никакого резона стреляться задним числом». В страсти Лешего к разведению лесов он увидел лишь «мелодраму на учено-эстетической основе», «неестественную и комичную». Критик утверждал, что в пьесе нет событий, «необходимо вытекающих из хода ее действия», а изображено несколько «казусов», лишенных общего интереса: «Казусы эти переплетены в массу семейных разговоров, крайне длинных и утомительных» (Ив. Иванов. Театр г-жи Абрамовой… «Леший», ком. в 4 д. г. Чехова. – «Артист», 1890, кн. 6, февраль, стр. 124–125). Впоследствии тот же критик, уже в качестве члена Театрально-литературного комитета, выступит против допущения на сцену «Дяди Вани» – пьесы, переделанной из «Лешего».

Одним из приверженцев пьесы, твердо убежденным в ее драматургических достоинствах, являлся А. И. Урусов. Он намеревался поместить в журнале «Артист» статью о «Лешем», приуроченную к постановке пьесы. 5 января 1890 г. он сообщал редактору журнала Куманину, что уже «начал писать о комедии Чехова» и что его статья «едва ли будет согласна с ходячими отзывами о „Лешем“…» (ГЦТМ). Он выпросил у Куманина рукопись пьесы, однако к сроку не успел и 3 февраля 1890 г. пояснял: «Возвращая Вам при сем рукопись „Лешего“, я с живейшим сожалением должен заявить, что не мог кончить статьи об этой замечательной вещи к сегодняшнему дню. Завтра я уезжаю в Петербург. Так как меня А. П. Чехов особенно интересует, то я напишу о нем этюдик, но когда – сказать не могу» (там же).

В 1892 г. Урусов собирался ставить «Лешего» с артистами-любителями в московском Обществе искусства и литературы. Об этом писала Чехову в марте 1892 г. Е. М. Шаврова: «Вчера я познакомилась с кн. Урусовым и зачислена в члены Общества. Будем играть „Лешего“. Князь очень симпатичный, и цели, которые он хочет поставить Обществу, мне очень нравятся. Он будет ставить только серьезные вещи хорошего репертуара, – и ненавидит „любительское отношение“ к делу» (письмо без даты – ГБЛ).

Урусов настойчиво добивался опубликования «Лешего», но всякий раз наталкивался на возражения Чехова. В 1895 г., заручившись согласием обновленной редакции «Северного вестника» на публикацию пьесы, он отвечал фактическому руководителю журнала А. Л. Флексеру (А. олынскому)