есть хлеб, чеснок, сыр и желуди, а мечтание у меня теперь только одно овладеть рецептом вашего бальзама. Кушайте, сударь.

Дон Кихот. Садись и ты, что же ты стоишь, мой друг? О чем ты задумался?

Санчо. Я вот думаю о том, как вы, рыцарь, едите мою простую пищу?

Дон Кихот. А я думаю о другом. Ты вот сказал: мою пищу. Я думаю о том веке, когда не было этих слов: мое и твое. Когда люди, мирно сидя, вот как мы сейчас сидим с тобой на зеленой траве, щедро делились друг с другом тем, что им послала благостная, ни в чем не отказывающая природа. Да и что людям, пасшим свои стада, было прятать друг от друга? Прозрачные ключи давали им воду, а деревья – плоды. Не было золота, которое породило ложь, обман, злобу и корыстолюбие, и хоть его и не было – этот век, Санчо, назывался золотым веком, и вот мечтание странствующего рыцаря, как я уже говорил тебе, заключается в том, чтобы возродить этот сверкающий век! Ах, Санчо, если бы на мою долю не выпало тревожное счастье стать рыцарем, я хотел бы быть пастухом! Я назвался бы Кихотисом, а ты – Пансино, и мы стали бы бродить по горам и лугам, то распевая романсы, то вздыхая от полноты души. Днем нас спасала бы от жгучего солнца буйная листва дубов, а ночью нам светили бы мирные звезды. Ах. неужели ты не понимаешь, что только в такой жизни человек может найти настоящее счастье, что это его наилучший удел?

Санчо. Вы – ученый человек, сеньор, и знаете множество интересного. Так что если вы начнете рассказывать, вас можно слушать развесив уши целыми часами. Но самое интересное – это бальзам. Быть может, все-таки вы мне сообщите рецепт сейчас? А то потом, чего доброго, во время приключений и забудется…

Дон Кихот. А я-то полагал, что ты задумался о золотом веке. Потерпи: лишь только мы приедем куда-нибудь под кров, я приготовлю бальзам и открою тебе его секрет.

Вдали послышались мужские голоса, кто-то насвистывает песенку.

Кто там такой?

Санчо (всматриваясь ). Это компания погонщиков лошадей, сеньор, из Янгуэсского округа. Лихие ребята, сударь, эти янгуэсы, и дружные такие! Я полагаю, что они с ярмарки возвращаются.

Вдали послышался хохот.

Дон Кихот. Что их рассмешило?

Санчо. Да один из них ударил вашего Росинанта. Они смеются над ним, сеньор.

Дон Кихот. Что ты сказал? Наглец осмелился затронуть рыцарскую лошадь? Клянусь, что я не успокоюсь до тех пор, пока мы не проучим всю эту компанию негодяев!

Санчо. Помилуйте, сударь, как это мы их проучим, когда их двадцать человек по крайней мере, а нас только двое, или, вернее, полтора человека!

Дон Кихот. Ты забыл, что я один стою больше, чем целая сотня врагов!

Входят трое погонщиков.

Смелее, Санчо, потребуй их к ответу!

Санчо (Первому погонщику ). Ты зачем ударил чужую лошадь?

Первый погонщик. Какую такую лошадь?

Санчо. Не строй из себя дурака!

Второй погонщик. Ах эту! Что лежит кверху ногами? А мы думали, что это не лошадь, а скелет.

Входит Четвертый погонщик.

Дон Кихот. Ты, каналья, смеешь смеяться над лошадью славнейшего в мире рыцаря?

Санчо. Да, каналья, я тебя требую к ответу, ты смеешь?

Второй погонщик. Да, смею.

Санчо. Смеешь?

Погонщики. Смеем!

Входит Пятый погонщик.

Санчо. Так на же тебе! (Дает в ухо Второму погонщику. )

Второй погонщик. А вот тебе сдачи! (Дает в ухо Санчо. )

Санчо. На помощь, сеньор!

Дон Кихот (ударив плашмя копьем Третьего погонщика ). Защищайся, презренный сброд!

Третий погонщик. На помощь, ребята!

Первый погонщик. На помощь, ребята! Наших янгуэсов